[ГЛАВНАЯ]
[О СЕБЕ]
[РЕЗЮМЕ]
[БИБЛИОТЕКА]
[ФАН-АРТ]
[ССЫЛКИ]
[КОНТАКТЫ]
[ГОСТЕВАЯ]
[БЛОГ (LJ)]
|
THEIR WAY.
В этот раз Екатеринбургу повезло – два концерта. По репертуару отличия небольшие, по эмоциональной окраске – более заметные. Первый концерт (субботний) – строгий, сдержанный. Вероятно, «энергообмен» Артистов со Зрителем закончился в пользу Артистов (я подозреваю двоих, Евгения Тулинова и Бориса Горячева). Второй (заключительный, воскресный) объёмнее, свободнее, отрешённее, напевнее, с сознанием силы. Здесь я свои «энергоресурсы» отбила обратно. Зрители оба дня раза разные: субботние пришли увидеться, воскресные – отдохнуть.
Конферанс – не скажу, что цвёл пышно. В первый день казалось даже, что Маэстро растерян и смущён, пару раз сбился. Зал примерно одинаково встречал все песни, не сопротивлялся, тем самым – не давал опоры: «Вот это как вам? – Хорошо! Хлоп-хлоп-хлоп! – Вот это? – Замечательно!!! Хлоп-хлоп! – А это? – Очень хорошо. Хлоп-хлоп-хлоп!». Во второй день Маэстро окончательно уверился, что это не вежливость – худшая форма обмана, а просто тепло принимают, вспомнил о корпоративах.
Артисты оба дня открытые, доверчивые. С залом, с первыми рядами общались много. У меня особенно живой отклик нашли номера, которыe ещё не выходили на DVD.
Первое отделение.
1. «What a Wonderful World».
«What a Wonderful World» задала тон, атмосфера доброжелательного диалога сохранилась до окончания концерта. Особенно выразителен был Борис Горячев «I see friends shaking hands, saying «How do you do!», they’re really saying «I love you».
2. «Ария Альмирены».
Арию Альмирены, разумеется, слушала, раскрывши рот, благоговейно; даром, что ежедневно неоднократно она у меня звучит (рингтон) – тут-то живьём (чудо! чудо!). Изящная, элегантная, утончённая вещь, до манерности. Редкая, необычная, странная вещь, до эпатажности. Богемная вещь, даже салонная, «старорежимная». Исполнительски сложная, как известно, до Хора её на компьютере собирали. Красочная: маски, кружева.
3. «Оперное попурри».
Царица Ночи, уходя, приветствует Мефистофеля (и он отвечает!). Приветствует в западной манере: почти салют – хлопок ладонью поднятой руки о ладонь партнёра по сцене. Так и есть! Мало того, что давно знакомы, вообще работают вместе; кто плохо слушался Царицу, теперь будут иметь дело с ним, для того и вызван. Мефистофель убедил – энтропия естественна и необходима. Экранов не привозили, повороты сюжета и Главные Герои буквально оттенялись и высвечивались художником по свету: алый Мефистофель напоследок недобро сверкнул зелёным лучом просветлённой оптики.
Здесь же, на «Оперном попурри» Тореадор (Борис Горячев) спускается в гости в зал (Артисты и Зрители не первый год уже знакомы); в первый день пел для Людмилы Александровны, целовал ей руку; во второй день Машу-Eltor «расплющивал» звуком.
4. «Балет».
«И только звёзды кружат в небе надо мной…», – Евгений Тулинов звучит и торжественно и тревожно: с одной стороны: «Да… на высоте!», – с другой: «Звёзды!? А-а-а!!! Где все!?!?».
Вячеслав Фреш – брали как контр-тенора, а тут уже густой металлический широкий тенор, такими темпами через несколько лет будет в Хоре ещё один полноправный баритон.
5. «Шутка».
«Шутка» пролетает незаметно, вот уже и поклоны, здесь у Борис Горячева интересное выражение лица, среднее между Котом из Шрека и Чеширским – хитрый и довольный.
6. «Всё хорошо, прекрасная Маркиза».
По сценографии – это Фигаро. Те же и Телефон. Богатейшие жесты и мимика. Вся компания в волнении собирается у Телефона, никто не решается первым взять трубку. Первым выталкивают из рядов, пообщаться с Хозяйкой самого покладистого и младшего по званию – Константина Кабо. «Барыня» поначалу всё больше и больше настораживается, затем начинает раздражаться. Очередной раунд переговоров, компания волнуется: «Скажи ей! Скажи!», – подбивают Бориса Горячева. Он несколько удивлён: «Кто? Я? Ну хорошо же…». Сразу (а чего тянуть?) обрисовывает масштабы ущерба: всё поместье, то есть, всё, полностью всё.
А у Евгения Тулинова опять разруха: и «ботиночки худые», «зимнего пальта» нет (да что ж такое! до какого состояния довели интеллигенцию!). Алекс Александров убедителен: радикулит – люмбишиалгия, рецидивирующее течение, неполная ремиссия.
Да, все мы знаем, что Михаил Турецкий непременно похвастается Михаилом Кузнецовым (уж как может!). Так и у Олега Бляхорчука появилась собственная «игрушка», он с законной, «родительской» гордостью таскает за собой Вячеслава Фреша по всей сцене.
7. «Парус».
Возникло сомнение, что Маэстро, интонационно выделяя, акцентируя «Я», а не «играю», обращается именно к Ангелам (белым, с крыльями). Вероятно Маэстро обращается к «ангелам», которые любят посудачить на досуге.
Борис Горячев в «Парусе» явно не одобряет поисков бури, но... куда деваться, пропадут без догляда, адреналиноголики. У Бориса Горячева самый, на мой вкус, приятный тембр. И у Евгения Тулинова (только тот совсем никогда не бывает спокойным). Вот и здесь: «Парус, такой одинокий (!) на фоне стальных кораблей». Величество (стабильно уже представляют Величеством) практически в каждое своё соло вкладывал интонацию: «Нет счастья в жизни, и что-то тревожно мне сегодня».
8. «Jesus Christ – Superstar».
У Олега Бляхорчука и Вячеслава Фреша интересный момент в сценографии: Апостолы сами по себе, успокоены, безмятежы, радуются. Иуда и Иисус продолжают общаться друг с другом – каждый всё про другого знает. Иисус в исполнении Олега Бляхорчука – волевой человек: «Тише, Апостолы. Пойдём, поговорим, Иуда». Такого напряженного диалога (по позам, по взглядам) я не припомню в оригинале: «Я знаю, о чём ты думаешь, Иуда. Во-первых, ты заблуждаешься, во-вторых, я буду поступать, как считаю правильным», – «Я остаюсь при своём мнении, мне всё равно, что ты знаешь, и вообще – так не принято, как ты делаешь!».
9. «O, Fortuna!».
Борис Горячев в «Фортуне» стоял насмерть (а так же и на «Вороне», и на «Любо» – насмерть), с решимостью, но без эйфории фанатизма. И Олег Бляхорчук в «Фортуне» тоже в полном сознании, это был обдуманный шаг – присоединиться, он вступает на словах: «Голой спиной поворачиваюсь к твоему злу».
10. «Luna tu».
С Валентином Суходольцем всё всегда было ясно – выйдет и начнёт солировать, поэтому Вячеслав Фреш изначально для меня более интересен. Процессом, изменениями. Чем Вячеслав заметен – с первого дня в Хоре ему есть, что сказать от себя. Когда «Луну» ему только отдали, было слышно: «Помогите!!! Я боюсь петь эту Луну, того и гляди – кактусом отходят». Сейчас у Вячеслава Фреша захватывающий этап развития: обретение права голоса, своего взгляда на мир. Если ранее рука учителя или канва предшественника по партии чувствовалась отчётливо, то сейчас – нет. Здесь у Вячеслава Фреша появилась эндогенная, артистическая тоска, без внешних причин – плохо, изнутри плохо. Аплодисменты некстати были, «захлопали» оба дня затухающее окончание.
11. «Звезда по имени Солнце».
Чёрно-белая «Звезда» могла бы стать прекрасным саундтреком к «Обитаемому острову». Евгений Кульмис Мефистофелем смотрит на город, который, по большому счёту, эти 2000 лет не изменился: «Ну, легкомысленны... ну, что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их...». Что Мирозданию – калейдоскоп, человечеству – бетономешалка.
12. «Чёрный Ворон».
В «Вороне» Константину Кабо страшно. Он, может, первый раз в поход вышел, совсем необстрелянный, а тут сразу – вьются всякие, когти распускают... Евгений Тулинов на «Вороне» – пал. Такого одиночества… «остывает» прямо на глазах. Поэтому (по голосу слышно) Борис Горячев остаётся с Величеством. В Вороне – все чуть не рыдают. Олег Бляхорчук стоит с лицом: «Я так и знал, так и знал», – он сам неоднократно переделывал план, и никак без жертв не выходило. Самый яркий из звуковых спецэффектов от Алексея Савельева – «взрыв» на «Вороне».
13. «Новое Советское Попурри» («ЛенКом»).
Не было в моём детстве этих песен, поэтому никакой ностальгии. Музыка хорошая, заводная, маршевая, на этой музыке – хоть какие слова пройдут, вот это и настораживает. Кроме того, прошлое ещё не так далеко, я ещё не готова расстаться с ним смеясь. Константин Кабо в «ЛенКоме» как обычно – Ленин, причём именно такой Ленин, про которого мы знали до 1985 года по детским книжкам («Ленин и печник»). Что-то было в нём тогда от Санты, это уже потом обнаружилось много нового… На «ЛенКоме» немедленно захотелось вручить каждому Артисту по Ордену Трудового Красного Знамени. Особенно – Олегу Степановичу, он уже в правильном костюме.
Второе отделение.
14. «Что наша жизнь, игра!» (суббота) и «Бродячие артисты» (воскресенье).
Евгению Тулинову счастья в Игре вновь не досталось, обе порции – Константину.
Вместо «Игры» второе отделение в воскресенье начинают «Бродячие Артисты». Басы-баритоны с удовольствием представляют теноров: «Что мы? Смотрите! Вот! Вот!». Алекс Александров чуть не на мостик в «Бродячих Артистах» встал (радикулит, разбивший его в «Маркизе» уже прошёл).
15. «Bohemian Rhapsody».
Самое начало – отсылка к клипу. Построение по четыре, работа художника по свету: выхватить белым прежде всего лица. У «Queen» не было басов и баритонов, но здесь они не лишние, вписались. Вячеслав Фреш как влитой, всегда тут и был. Причём, он не так оперно исполняет, как Фредди Меркьюри. У Вячеслава здесь главное – картина адских мук совести ещё при жизни. Тема перекликается с «Jesus Christ»: недавний недовольный «Иуда» в ужасе: «Я только что убил человека».
На заднем плане, в тени, крадучись, на цыпочках пробегает Кабо-Скарамуш (вроде он ничего плохого не замышляет, но Шут – фигура всегда неоднозначная). Борис Горячев и Михаил Кузнецов интонационно добавляют ещё несколько смысловых слоёв. Борис Горячев: «Не надо путать автора с героем произведения, но всё равно – над вымыслом слезами обольюсь». Михаил Кузнецов: «Думайте сами: is this the real life, is this just fantasy, в каких пропорциях, да и не так важно это – вы оцените красоту игры».
Вспомнилось интервью Брайана Мэя: «А что же Вы, Брайн, и Роджер не поёте? – Да мы бы пели, но у Фредди голос как пушка». На партии Вячеслава Фреша я и поняла, что такое «голос как пушка», перекрыл и установку Алексея Савельева, и гитару Андрея Гурьева. Запросто. Кстати, у Вячеслава Фреша голос к Фреддиному ближе по тембру, а у Борис Горячева – по числу обертонов.
16. «Утомлённое солнце».
Танцы в начале местами (в тенорах) просто тренировки охранного подразделения: «А я сказал – нет, не пройдёшь ты туда». На вокализе Михаила Кузнецова вспоминается шутка РУДН: «За два года они раздали двенадцать миллионов автографов – и это только друг другу». Самый гипнабельный – Борис Горячев, падает на колено.
17. «Весна на Заречной улице».
Брошены лучшие силы: Евгений Тулинов, Михаил Кузнецов, Олег Бляхорчук с мелодикой, Борис Горячев (необыкновенно приятный тембр). Евгению Тулинову вновь не везёт, любовь безответная.
Песня актуальна, говорю как профпатолог, мартеновские печи горят, ещё как горят, заболеваемость есть.
18. «Лирическая».
Алекс Александров и его «Лирическая». Алекс Александров против оригинала не погрешил: серьёзен, абсолютно чистосердечен. Высоцкого я люблю, но не его любовную лирику (эмоциональный напор и откровенность исполнения вызывают дискомфорт, предпочтительнее прочесть в качестве стихотворного текста в сборнике).
Всю первую часть песни я испытывала смутное беспокойство. У Маэстро в репертуаре есть похожий момент: «Почему глаза ты отводишь, почему молчишь и уходишь… от любви схожу я с ума!». У Маэстро всё быстрее, а тут – целая песня, и атмосфера всё накаляется, накаляется…
«Лирическая» – долгая песня уговоров. Причём, что это уговоры, я поняла только под конец, когда Алекса поддержал уже весь Хор (особенно выразительным мне показался Олег Бляхорчук, он почему-то оба вечера приходил на басовую сторону, к Борису Горячеву). С Хором всё-таки легче, уже номер, уже что-то отвлечённое.
19. «Червона рута».
От той, что на «рай в шалаше» согласилась, в «Руте» уже и не отходят, не налюбуются. На Руте Михаил Кузнецов уже не просто клацает на Олега Бляхорчука, а картинно изображает руками Челюсти. Барабанное соло под конец песни я осмелилась досмотреть только в воскресенье, на субботней громкости – ещё и этот стробоскоп – «ниасилил».
20. «Рушник» (только в субботу).
У Евгения Тулинова в голосе ностальгия, даже если вдруг удастся вернуться, нет уже там ничего.
21. «Somos Novios».
Оба дня Борис Горячев танцевал с приглашённой девушкой, полностью выпав из реальности. Пусть собираются «бандито-гангстерито» с ножами (Алекс Александров доставал, а Вячеслав Фреш уже и нетерпеливо поигрывал ножом-микрофоном). Да хоть луна упади на землю – он танцует с девушкой! Любовь. Отвлёкся так, что Олегу Бляхорчуку в субботу удалось его смутить (во второй вечер Олег Степанович его даже и не звал уже).
Сбылась моя давняя-давняя зрительская мечта: Олег Бляхорчук и Борис Горячев в одной песне, много. Почему-то возникает ощущение, что самый романтичный фрагмент текста: «And tomorrow, should you ask me for the world somehow I'd get it, I would sell my very soul and not regret it for to live without your love is just impossible», – обращён в большей степени к товарищу по Хору, чем к зрительнице. Я вижу так: «Ты, Борис, конечно, уже отрезанный ломоть, что уж... но... приезжай, попьем вина, закусим хлебом. Или сливами. Расскажешь мне известья».
22. «Свадьба».
В субботу на «Свадьбе» Вячеслава Фреша оставили в покое, в воскресенье всё-таки пришлось ему поработать табуретом для Олега Степановича. «Драка» на заднем плане: Алекс Александров «обнажил бицепс ненароком, даже снял для верности пиджак». Хорошо быть музыкантом: всегда при деле и берегут всё-таки… Евгений Тулинов Олега Бляхорчука в «драке» довольно резко, но беззлобно отодвигает в сторону: «А ты не мешайся тут, не до тебя».
23. «Lady in red».
На Леди «охотился» Олег Степанович. Обе согласились быстро. И правильно, чего упираться, когда пришли явно в красном, и сидят близко к проходу. Субботняя – недалеко, в первых рядах теноровой части партера, небольшого роста. Вячеслав в своей партии сориентировался, вовремя припал на колено, чтобы смотрелось гармонично. Михаил Кузнецов Леди долго не отпускал, пригрелся. Маэстро выяснил, что зовут Леди – Марина.
Определённо, у Маэстро выраженная тяга к шансону, немедленно запел «Мариночка-Марина», у Шуфутинского есть такая песня. Конечно, был и конферанс про культурный шок. Очень интересно Константин Кабо оба раза ангажировал Леди: именно ангажировал – в «старорежимном» чуть утрированном стиле чёрно-белого кино – с лёгким полупоклоном.
Воскресная Леди (Ольга) сидела далековато, почти в конце зала, в басах. Олег Степанович уже сам было собирался пару туров… (ему как раз под рост), но Вячеслав Фреш «отогнал», отобрал «добычу». Михаил Кузнецов под конец показал всю мощь лёгких и связок – звук необыкновенной продолжительности и силы (да, зрительские челюсти снова закономерно упали на пол, Чудо Природы!). Леди-Ольга была спокойная, как стадо слонов. Сама песня – ровная, гладкая. Я уже удобнее устроилась в кресле, глаза сами собой начали закрываться. Видимо, нас таких было много. Вот Михаил Кузнецов и предпринял меры: «Подъём!!!». Олег Степанович вежливо провожал Ольгу до самого места, а потом она вышла на Летку, как прокомментировал Маэстро: «Сцена – наркотик».
24. «Storie di tutti i giorni».
«Storie» мне нравилась задолго до Хора, до умопомрачения. И даже ладно, буду считать, что «Я забуду глаза твои, цветом как море» – отсылка к Карузо. А Олег Степанович полжизни провёл на танцплощадке.
25. «Come vorrei».
Оранжево-лиловая «Come vorrei» – дивной красоты вещь. Оба дня Михаил Кузнецов в последнем куплете из внутреннего пиджака кармана извлекал реквизит, изображавший, видимо, портрет любимой (той самой, что поступает как знает). По агентурным данным ВКонтакта –игральную карту, Даму Червей. Оригинально. Дама сердца? «Портрет» пристально рассматривал в тоске, затем ронял, ставя точку в этой истории, и… почему-то неожиданно завершал песню словами: «Спасибо, Родные!». Предположу так: «Счастье, ты где? Теперь только в труде, сцена, зрители – всё что осталось…». В субботу реквизит хозяйственно подобрал, в воскресенье – сомневаюсь, далеко от себя уронил.
У Евгения Тулинова не менее яркая партия. Если у Михаила Кузнецова всё происходит сейчас, то у Евгения Тулинова уже спустя значительное время. И только сейчас он признаётся – он тогда скучал, ему было очень грустно и одиноко.
26. «Летка-енька».
У Михаила Турецкого подводка к «дискотеке» прозвучала вполне естественно, может и сам вспомнил, как оно было. Почему бы и нет. Даже и не знаю, кто больше разошёлся, зал или Артисты.
27. «Venus».
На «Venus» во второй вечер Константин Кабо много сил потратил, чтобы выманить одну девушку. И не зря! Стройная, как кипарис, полтора метра одних ног. Чёрные длинные волосы крупными кольцами. Одета красочно и танцевать умеет. На сцене не стушевалась, ушла в басы, нашла там какую-то мелочь, начала учить её твисту. Отрада взора. Она и стала «созданием иных миров» для Евгения Кульмиса.
Спасибо Вячеславу Фрешу, большая часть высоких нот – его. Все теперь поют ниже (не исключено, что наиболее удобных для себя регистрах). Так, Михаил Кузнецов в «Venus» практически прорычал свою партию.
28. «Еврейское попурри» («Erev Shabbat», «Кошерное попурри»).
Михаил Турецкий весьма настойчиво пожелал, чтобы Мессия пришёл в Екатеринбург и на Урал. Я что-то пока не готова. Прямо скажу: я – против. Я прекрасно помню, что именно обещают перед Его приходом. И, главное, оба Евгения предупреждают: «Ай-ай-ай-яй!!!».
Кипа оба концерта исключительно на Евгении Кульмисе, он и ликовал больше всех: «Машиах! Машиах!». Его прямо от этой новости «штырило, плющило и колбасило», пару раз товарищам практически в лицо пел: «Ты слышишь! Слышишь! Мессия! Мессия идёт!!!!». Инфразвуковое финальное «Go!!!!» из «Let my people» перекочевало в окончание «Кошерного попурри». То есть, Мессия уже в пути – это утробное «Оу!!!» – предвестник грядущего хаоса. Шучу, кто не хочет, всегда может в раппорт не входить, но я Хору Турецкого доверяю, можно ненадолго.
Вячеслав Фреш в субботу спустился в зал и «забрался» к Маше-Eltor «на ручки». В воскресенье выбрал зрительницу в теноровой части первого ряда. А со сцены Константин Кабо и Олег Бляхорчук чуть «козу» ему не строили: «У-тю-тю, маленький».
29. «Канкан».
В «Канкане», оказывается, так много немецкого текста (с Борисом Горячевым и Михаилом Кузнецовым отчётливо слова слышно).
Константин Кабо чаплиновскими шажками пытается встроиться в линию к басам-барионам, потом к тенорам, но все дружно смыкают ряды и никуда не пускают его кроме середины. В воскресенье – выбегает Константин Кабо на «Канкан», Маэстро заказывает: «Костя, здесь нужен прыжок!». И прыжок был! Как в балете называется шпагат в прыжке? Вот он и был. Про Константина Кабо, конечно, мои домыслы, но, кажется, он за годы работы в Хоре повеселел и окреп.
В «Канкане» Артисты разбиваются на группы. Михаил Кузнецов продолжает мечтать о настоящей любви: «Как назло, мне не везло, я, право, не шучу», – настойчиво, пытаясь убедить зал. На фразе: «Настоящую любовь я найти хочу!», – указал куда-то на балкон. Константин Кабо первый прибежал с выражением лица: «Где? Где!? Эта!?». Борис Горячев в субботу чуть припозднился, наверное, не рассмотрел на кого пал выбор, но в воскресенье уже успел вовремя.
У Олега Степановича всё хорошо, в первый день он уминал-уминал Вячеслава (чтобы тот немного поработал «мебелью», на которую можно изящно облокотиться), наконец – умял. В воскресенье Вячеслав Фреш уже заранее был «построен и сосчитан», безропотно подставил плечо.
И только Евгений Тулинов остался совершенно одиноко стоять. «Дети» выросли, у них своя жизнь. Ладно, Константин Кабо был занят – сольная партия. Но что в это время делал Алекс Александров!? Я заметила, довольно часто бывает, что Евгений Тулинов не получает ответа на какие-то импровизационные сиюминутные порывы. Он сам – следит, что происходит со всеми на сцене, другие – не всегда. Пару раз за «токованием» был замечен и Михаил Кузнецов. Лучше всех подыгрывает Величеству Константин Кабо. Пожалуй, они вдвоём – лучшие актёры Хора.
30. «Любо, братцы, любо»!
Удивительно, что в одном концерте с «Вороном». С другой стороны – эволюция военных действий: от ополченской войны за Родину, до непонятно какой, силами наемников. На «Вороне» у меня ещё оставалась надежда, что Борис Горячев отлежится, дождётся; что Олег Бляхорчук, питаясь морошкой и мышами, доберётся до штаба, вернётся и страшно отмстит (несомненно, он каждого врага в лицо запомнил). На Любо их и... участь профессионала, когда-нибудь всё равно... Они готовы были: Борис Горячев без упрёка, устало: «Да забыли про меня», и Олегу Бляхорчуку если вдуматься – никого не жалко, никого, себя – тем более.
Если бы мне посвящали «Любо» (Маэстро всегда посвящает эту песню администрации), я бы очень задумалась о благополучии вверенного мне населения. А Власть была, предыдущая и действующая.
31. «Посошок».
Не под «Любо» же расставаться. «Посошок». На воскресном «Посошке» Константин Кабо изображал очень глубоко задумавшегося (ик!) гостя, Евгений Тулинов его «разбудил» далеко не с первой попытки. Борис Горячев сначала танцевать не собирался, даже рукой махнул: «А да ладно, что там…», – но Алекс Александров его как-то увлёк.
На Борисе Горячеве я, поди, дыру протёрла, всё рассматривала, рассматривала… Понравился мне у него поклон, раньше такого не замечала, видимо, не было стабильного варианта, сейчас есть – умеренный, даже можно сказать лёгкий, с наклоном головы, руку – на сердце. Надо сказать, что оба эти концерта Борис был как никогда великодушен и щедр, тенорами откровенно любовался: «Посмотрите, разве они не хороши!». Обеспечивал им опору,он всегда был командный. Всё-таки «раскачали» товарищи его за эти годы: как жить спокойно, когда рядом Величественный Океан Эмоций и Атомный Реактор Маэстро.
Удивительно, как при тех же отточенных тексте, мелодии, сценографии получаются новые оттенки смысла. Знаю: интонацией, незначительной сменой громкости и темпа. Всё равно – уму непостижимо. Маги. Зрители вместе и вслед за Артистами могут безопасно побывать в разнообразных ситуациях и выбрать из всей гаммы эмоций какие-то ноты для себя. Как когда-то сказал Артур Кейш: «Выплеск энергии, который можно сделать на сцене, в жизни это просто глупо сделать, могут неадекватно понять и неправильно расценить, а на сцене ты можешь делиться своими эмоциями и переживаниями совершенно откровенно, ничего не стесняясь, не боясь».
|
