Для кого-то отчёт, а для кого-то анонс…

Арт-группа «Хор Турецкого» в рамках очередного всероссийского тура привезла в город Екатеринбург свою новую программу «Аллилуйя любви» и оба дня (23 и 24 октября 2007 года) собрала аншлаг на площадке ККТ «Космос». Рождённые петь, потрясли, очаровали и покорили зал. А если рассказывать человеческим языком: замотанные и одеревенелые зрители (видимо, сказалось, что концерты пришлись на самый разгар рабочей недели) постепенно заметно оживились – начали подпевать, понесли к сцене цветы (жаль, что вразнобой), а в завершение вечера аплодировали стоя.

Программа концерта очень насыщенная, объёмная, многообразная, сразу и не освоишь, мне повезло, что на втором концерте всё повторили. Классика, рок, джаз, французский шансон и любимые песни бывшего СССР филигранно соединены в действии поражающей красоты и силы. Смена номеров выстроена логично, к тому же, западная культура всегда была мне интересна и близка, поэтому, вряд ли я забыла упомянуть хоть одну композицию, и, скорее всего, не перепутала их местами.

«Ах, этот вечер». «Вечер приходит – и все изменяется вдруг… », – вежливо поклонившись, мягко начинает Олег Бляхорчук. Зал постепенно знакомится с Артистами. Солисты выходят на авансцену по одному, и только завершают песню все вместе. Хор Турецкого рассказывает, как пройдёт вечер. Михаил Кузнецов обещает классическую трагедию: «И Гамлет страдает…», Борис Горячев – масштабный action: «Каравеллы привозят рабов и вино…». Встречаем аплодисментами Режиссёра – Сам Маэстро Михаил Турецкий: «Когда нас не будет, нас будут играть на земле…». Чтобы мы не успели расстроиться от такого «memento mori», Артисты заранее обещают: «Этот вечер вернется вновь…».

Кратким вступлением предваряет последующие номера Михаил Турецкий, зрителей ждут «четыре века музыки». Крупными мазками намечает картину мрачного Средневековья Константин Кабо: «Пришла пора соборов кафедральных», «Пришла пора … черных костров … мрачных пиров, карнавалов на крови …». Настораживает, нет, я не хочу во времена Людовика XI. Далее Евгений Тулинов и весь Хор величественно: «Dans un nouveau millénaire…».

Мистическая «Ария Альмирены». Для этого номера чёрные строго покроя костюмы с белой окантовкой дополнены изысканными «венецианскими» масками и манжетами «брабантского» кружева. Согласно хореографии «марлезонского балета», к краю сцены грациозно подходят Борис Горячев, Валентин Суходолец, Михаил Кузнецов и меланхолично исполняют Арию Альмирены (последовательно: высоко, ещё выше и так высоко, как только возможно). По окончании номера Михаил Турецкий поспешил успокоить зрителей: «У мужчин, поющих такими голосами, всё в порядке, у них даже есть дети!», – справедливо полагая, что не все в зале имеют именно медицинское образование и смогут прийти к соответствующему выводу самостоятельно, прослушав несколько следующих партий Солистов.

«Lacrimosa». Католичество – наиболее близкая мне эстетически ветвь Христианства. Захватывающее дирижирование Маэстро. Завораживающая сила Мелодии и Слова. Беззащитная искренность Хора Турецкого.

«Halleluya». Произведение жизнеутверждающее и оптимистичное.

Мотивы «богослужений прослеживаются в музыке самого гламурного композитора XIX века Джузеппе Верди». Приглушённо и печально начинается «Попурри на музыку Верди». Шуршит старая-старая пластинка, постепенно музыка обретает силу и объём…, но созданное Борисом Горячевым впечатление наступающего благополучия обманчиво. Уже и Михаил Кузнецов молится без надёжды быть услышанным: «И жизни всеминувшей прости заблужденье…». При безусловной поддержке всего коллектива: «Смерть без пощады и гибель всем врагам... », – лично обещает Директор Евгений Кульмис. Преклонив колено, сожалеет о поздно пришедшем раскаянье Евгений Тулинов: «O fratel, pieta, pieta!...». Сжигает свою бессмертную душу в пламени праведного гнева Алекс Александров: «Зверем к вам кровожадным вернусь…». Природная жизнерадостность Валентина Суходольца постепенно разгоняет мрачные мысли и все дружно соглашаются: «Ловите счастья миг златой…», – высоко понимают воображаемые кубки и Олег Бляхорчук 23 октября даже разбивает свой «на счастье». Первый раз за вечер Михаил Турецкий представляет Солистов, гордо добавляя: «Вот она – конкуренция мировым оперным звёздам!». Конечно же! То был Риголетто, а не Алекс Александров. И ещё не раз я забудусь и не смогу разделить Артиста и его Лирического Героя.

Памяти Лучано Паваротти посвящена «Nessun Dorma». На большой экран проецируют фотографии Лучано Паваротти. Солирует Евгений Тулинов, погружая зал в глубокую задумчивость.

И сразу, прямо по аплодисментам, усугубляя, начинают «The Show Must Go On». Солируют Борис Горячев, затем Валентин Суходолец. Может быть, я хорошо знаю историю создания «The Show …» и исследования по психологии терминальных больных, но в их партиях слышу отрицание (нет, не я!) и протест (почему я?), а не принятие, как у Freddie Mercury. У Михаила Кузнецова – фрагмент «Bohemian rhapsody», в котором он, выйдя из состояния аффекта, начинает осознавать содеянное… Видится ему, минимум, каторга. Сибирь?

Даже и не Сибирь… «Есть только миг». «Призрачно всё в этом мире бушующем», – философски начинает Евгений Кульмис. «Вечный покой сердце вряд ли обрадует...», – серьёзно продолжает Борис Горячев, уже уверенный, что его-то это точно не обрадует. «Счастье дано повстречать иль беду еще», – эмоционально напряженно Евгений Тулинов. И, в завершение, все трое приходят к единому выводу: «Миг между прошлым и будущим … называется жизнь».

Тему непредсказуемости и случайности продолжает «Что наша жизнь, игра!». Евгений Тулинов сардонически заявив: «Добро и зло – одни мечты…», – выслушивает беспечно-победное: «Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу!» Валентина Суходольца и соглашается с ним (хотя более чем уверен, что плакать придётся уж никак не Валентину).

«Что наша жизнь, игра! И сегодня мы играем для вас!», – анонсирует следующий номер Михаил Турецкий. «Танго Остапа» – солирует Сам Маэстро: «Где среди пампасов бегают бизоны…». Мечтательно по одному вступают Солисты: «Там где любовь, там где любовь, там где любовь…». Подошёл Евгений Кульмис предупредить: «Там всегда проливается кровь…», – всех разогнал. Маэстро продолжает: «Словно статуэтка, девушка стояла». Алекс Александров и Константин Кабо танцуют 2-3 такта танго. Алекс ведёт. Константин бойко запрыгивает ему «на ручки», но «нежится» он там недолго, Алекс его «выкидывает», и Константин, где кувырком, где на четвереньках возвращается на исходную позицию. Возможно, в следующем году мы увидим иную, «симметричную» и агрессивную постановку танго, ведь первоначально танго было парным мужским танцем, танцем-«дракой», танцем-соперничеством. «Но однажды ночью с молодым ковбоем…». Не вняв предупреждению Евгения Кульмиса, «Креолка» (Михаил Кузнецов), а за ним и «Ковбой» (Валентин Суходолец), плавно, но резво отправляются к басовому краю, а от Михаила Турецкого – налево. Но от Маэстро ещё никто так просто не уходил: «И одною пулей он убил обоих…». «Убитые» замирают на несколько секунд, затем, видимо, уже возносясь, продолжают фрагментом дуэта Сильвы и Эдвина из «Сильвы»: «Помнишь ли ты? ... пусть это был только сон, мне дорог он!». Маэстро, конечно, «на другое утро, плача о креолке … выстрелил в себя». В общем, все умерли. В конце песни Артисты составили «скульптурную» группу в середине сцены и Михаил Кузнецов (на мотив «Jamaica») констатировал: «Как пела птичка!».

«В прошлом году в Екатеринбурге мы пели … на девяти языках и теперь решили добавить ещё один», – к особенной радости «выходцев с Украины» программу продолжает попурри по мотивам произведений украинских композиторов (опера «Наталка-Полтавка» и комічна опера «Запорожець за Дунаєм»). Театрализованное действие начинает влюблённый «гарный хлопець» в расшитой крестом рубахе и кушаке – Валентин Суходолец: «Спiшу до тебе, лечу до тебе, моє серденько! Ти обiщалась мене вiк любити…». «Серденько» «обiщалась», видимо не ему одному, поскольку партию подхватывает Борис Горячев. Вылетает наряженный в бутафорский украинский веночек Михаил Кузнецов: «Ой, я дiвчина Полтавка, а зовуть мене Наталка». Своё утверждение он пытается обосновать, предъявляя ленточки от веночка попеременно то тенорам, то баритонам и басам. Товарищи, кажется, верят (что Вы! что Вы!). Из басовой кулисы выплывает «Карась» – Евгений Кульмис в шароварах и кубанке. «Карась» сильно погулял, а 24 октября он погулял ещё сильнее. Михаил Кузнецов уже как «розгнівана Одарка лає чоловіка»: «Ти гуляєш дні і ночі, я ж, сердешна, все одна». «Карась» при поддержке утвердительно пошатывающихся «дружков» (Алекс Александров, Борис Горячев, Игорь Зверев) пытается отстаивать «права и свободы», 23 октября он даже в сердцах швыряет кубанку на землю: «Бач, злякала чоловіка, щоб не знав він, що й робить», – и вдруг останавливается, и глядя, как в зеркало, в светлые чистые глаза «Одарки» поправляет чубчик. «Одарка» же не перестаёт одолевать его попрёками: «Ніч в сльозах всю провела», одновременно изящным движением руки поспешно (сама, сама справлюсь!) выпроваживая «подругу-союзницу» (Олег Бляхорчук) и торжествуя, по-хозяйски под ручку уводит совершенно растерявшегося «Карася». Номер завершают Валентин Суходолец, Евгений Тулинов и весь Хор торжественным гимном дорогому далёкому Отечеству: «Земля кохана жде на нас».

Как продолжение украинской темы – на большом экране пасторальная картина «молоко и сено», и, неожиданно, соло электрогитары – первые аккорды «The Final Cuntdown» переходящие в «Червону руту» в роковой аранжировке: «Ти у мене єдина… тiльки ти повiр... I was made for lovin' you baby, you were made for lovin' me…». Чрезвычайно exciting, даже если бы я не была настолько неравнодушна к англоязычному року.

Продолжаем обратный отсчёт вместе с «Beatles» – попурри на основе «Back In The USSR». Всё то, без чего нас невозможно представить и ещё труднее – понять. «Балалайка, перестройка, Горбачев, помнишь ты, и помню я!». Да! Я помню! Помню! Ветер перемен гулял по стране, распахивая окна в Европу и двери архивов. Очень разная музыка отовсюду: и «Beatles», и «Dschinghis Khan», и «Boney M», и «Самоцветы». Радостное предчувствие больших перемен и, непременно, к лучшему. «You don't know how lucky you are …».

«Вас переполняют эмоции, а нам слёзы мешают петь … мы хотим задержаться в этой эпохе», – «Вечер на рейде». Эмоционально насыщенно, но, вместе с тем, сдержанно, так, как делают своё дело люди, привыкшие брать ответственность на себя.

«До олимпиады 2014 года в Сочи Хор Турецкого обязуется … включать в свой репертуар песни о спорте», предваряет Михаил Турецкий «Спортивное попурри». «Грусть оставляй на позже», – номер большой, красочный, оптимистичный. «… Суровый бой ведет ледовая дружина…», – поют Михаил Кузнецов и Алекс Александров, элегантно и реалистично изображая конькобежцев. «Закаляйся! Если хочешь быть здоров…», – советы о здоровом образе жизни даёт Константин Кабо. Под ободряющими взглядами товарищей (так держать!) Игорь Зверев, явно «оптичивая мероприятие», проделывает «комплекс упражнений утренней гимнастики». Подвоха он не ждёт, однако Алекс Александров и Борис Горячев решают окончательно «оздоровить» коллегу и «окатывают» его из воображаемой бадейки (литров так на 15-20) воображаемой же ледяной водой. Воображение у Игоря Зверева богатое, поэтому он, возмущённо отфыркиваясь и недовольно поёживаясь, отбегает от них подальше, ища поддержки у Константина Кабо, который, вместо того, чтобы разделить законное негодование, хитро (надо Игорь, надо!) продолжает: «Водой холодной обливайся, если хочешь быть здоров…!». Борис Горячев братски приветствует зал: «Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых!», – и вот уже зрители под руководством Михаила Турецкого подхватывают «Марш Энтузиастов. Олег Бляхорчук продолжает: «Ах, как шагают широко … королевы плаванья, бокса короли!». На заднем плане Артисты «красиво плывут! … вон та группа в … неполосатых … костюмах», а Константин Кабо и Алекс Александров успевают ещё и побоксировать. «Солнце в небесах горделиво парит, будто медаль!», – звуковой эквивалент «медали» переправляют от басов тенорам, это 23 октября. А 24 октября «медаль» у теноров не остаётся, они передают её баритонам, чтобы те высоко «подняли» «медаль» в самом центре сцены. «Будет небесам жарко!», – и вот тут я попала под влияние Евгения Тулинова, мысленно вытянулась «во фрунт», браво щёлкнула каблуками и воодушевлённо ответила: «Есть!». Очень понравилось, что Евгений Тулинов поставил в отрывке два логических ударения: «Надо ПОБЕЖДАТЬ! ЧЕСТНО!». Строевым шагом вышел на авансцену Михаил Кузнецов: «Всем рекордам…ЗВОНКИЕ дать имена!». И ещё раз Хор вместе с залом: «Знамя страны своей мы пронесем через миры и века…».

Антракт. Можно непосредственно из рук Солистов (Алекса Александрова и Бориса Горячева) приобрести все существующие в природе CD и DVD Хора Турецкого, в том числе и наисвежайший «Музыка всех времён и народов» (запись с Кремлёвского концерта Хора 2006 года, ещё с Артуром Кейшем).

Второе отделение. «Погоня» начинается с динамичного соло на клавишах и электрогитаре. Стремительно выходят на сцену Солисты в художественно «рваных», «заплатанных» разноцветных демократичных джинсах и пиджаках в тон. Впереди Командир Михаил Турецкий в накинутой «шинели» с принтами нот. «В удачу поверьте и дело с концом…».

XX век был богат войнами. «Ты ждешь, Лизавета» – краткие минуты затишья, на трофейном (?) аккордеоне играет «гармонист» Валентин Суходолец (он в будённовке). Бойцы, грезя о мирной жизни: Одержим победу, к тебе я приеду». Михаил Кузнецов с чувством, но не очень решительно: «Я жду и мечтАЮ». И с надеждой: «Улыбнись, повстречая», – робко делая полшага вперёд, ведь: «Был я храбрым в бою…». 24 октября он осмелел чуть раньше.

«Et si tu n’existais pas» Олег Бляхорчук и Алекс Александров несчастливы и сумрачны. «Закадровый текст» и вокализ от Михаила Кузнецова («призрак любви», как представил его позже Михаил Турецкий) придают песне поистине трагическое звучание.

«Can't Buy Me Love» возвращает зрителям радужное настроение и Евгений Тулинов надёжно закрепляет: «Can't buy me love». Вот где Артисты признаются, кто ходил в танцкласс, а кто – на танцплощадку.

«Ob-la-di, Ob-la-da». Идиллические картины (ах, какой замечательный дом! лепота!), рисует Михаил Кузнецов, нисколько не реагируя на дружеское подтрунивание товарищей. Далее Хором: «Сочинял сапожник песню целый день, их сегодня сочиняют все». Михаил Кузнецов не сдержался и добавил колко: «Кому не лень!», – но это не испортило веселья, и Екатеринбург увидел «ирландское шоу»: зажигательный танец исполнили Евгений Тулинов, Алекс Александров, Евгений Кульмис и Борис Горячев.

«Hello Dolly». Америка. Америка О’ Генри и Теодора Драйзера. Борис Горячев, Олег Бляхорчук и Алекс Александров – они совершенно разные, и Долли у каждого своя. А ещё есть чёрная шляпа – на ком шляпа, тот и солирует. Борис Горячев навестил сестрёнку, уехавшую из их родного «Гринтауна» в большой город: «Привет, Долли. Хорошо, что у тебя всё хорошо. И у нас всё хорошо, железную дорогу строят». Про Олега Бляхорчука мы не знаем ничего, может быть, он коммивояжер, а может быть, у него есть задание, а очень может быть, что он специально проделал долгий путь только для того, чтобы ещё раз увидеть места, где ему было когда-то хорошо, но сказал, что здесь проездом: «Привет, Долли! Я ненадолго, Долли». Алекс Александров мелкий гангстер, (но он ещё подрастёт!) и подружка у него соответствующая. «Ну, привет, Долли! Чем ты тут без меня занималась? А если ребят спросить?», – абсолютно «чёрная» манера исполнения и совершенно «бандитская» физиономия.

«Чарли». Алекс Александров в танце воплотил образ киногероев Чарли Чаплина. «Ты с экрана смотришь снова в огромный зал», – обращает внимание зрителей Олег Бляхорчук, и внезапно становится ясно, что «Чарли» – печальная песня. Многие таланты, даже получив признание, так и остаются непонятыми.

«La Historia De Un Amor» – «испанские страсти» обещает Михаил Турецкий, но Олег Бляхорчук и Валентин Суходолец исполняют произведение очень интеллигентно. Валентин Суходолец чуть более сокрушенный. Олег Бляхорчук тихий, грустный, и, не смотря на то, что находится в глубочайшей зависимости от другого человека: «Любовь к тебе – религия моя», – великодушный, ни малейшего оттенка ревности в интонациях. Лиризма добавляет утонченный «бэк-вокал» Михаила Кузнецова.

Тему любви на русском языке продолжает «Честно говоря». Евгений Кульмис устало: «На девчонок мы больше на глядим». Михаил Кузнецов обиженно: «Сколько можно капризы их терпеть!». Но Олег Бляхорчук примиряющее: «Больше жизни девчонки нам нужны», – и Евгений Тулинов настойчиво: «Кто заставит в мечту поверить вновь», – и все Солисты: «Опять готовы руки подставлять».

Михаил Турецкий упоминает «суровые климатически условия» – «Увезу тебя я в тундру». Борис Горячев и Алекс Александров спускаются в зал спеть свои партии. Михаил Кузнецов дарит красивейший «зимний» вокализ. В тундру Хор, как и прежде, «едет» кто на чём: кто на оленях, кто на снегоходе «Буран», кто на внедорожнике, а баритоны и басы часть дороги не едут, их везут.

«Песня о неразделённой любви» – это «Синий туман». Песня-воспоминание. Финальный фрагмент: «ТумА-А-А-А-А-Ан!», – нереально долгий и мощный вокал Евгения Тулинова ошеломляет. Михаил Турецкий шутливо указывает на часы (пора бы и завершать), но тот лишь отмахивается, досадливо морщась (уж если я что решил!).

Любовь на свете бывает разная, и к деньгам тоже – «Money, Money, Money» («Мы от пропасти на грани, из-за денег мир сошёл с ума», – именно от этих строчек когда-то пробудились у меня интерес и любовь к Хору Турецкого). Весь в трудах Евгений Кульмис. Изобретает самые фантастические, рушащиеся прямо на глазах, планы обогащения Михаил Кузнецов (не забывая придирчиво заглянуть в протянутые шляпы товарищей: увы, ничего там нет, ни пенни). Да, деньги, это важно. Михаилу Кузнецову (оба дня!) даже котелка не досталось, и он набирал «нефть» в ладошки. А Евгению Тулинову Алекс Александров (у него собственная «буровая вышка» из микрофонной стойки) и вовсе «перекрыл кран». И если 23 октября Евгений Тулинов решил, что всё это досадное недоразумение, то 24 октября уже просто застыл от возмущения. Да, действительно, при таком раскладе остаётся надеяться лишь на казино Лас-Вегаса и Монако.

«Vivo per lei» – присяга верности и признание в любви. Присяга и признание Музыке. Признание глубоко личное, отрешённое, беззаветное, горячее, трогательное. Начинает автор стихов Евгений Кульмис: «Музыка, я тобой живу, с тех самых пор, как мне явилась…». Олег Бляхорчук: «Хоть не последний, и не первый, в сердце обиды не держу…». Михаил Кузнецов: «Снова вдвоём с тобой, о, музыка». Борис Горячев: «Ты и солнце, и ненастье…». Евгений Тулинов и Валентин Суходолец продолжают итальянский оригинал. Михаил Турецкий: «Музыка, все мои цветы, бросить к ногам твоим позволь мне... музыка, ты – моя судьба… вслед за тобой, тебя достичь». Подозреваю, что именно перу Евгения Кульмиса принадлежат гениальные русскоязычные вставки в «Back In The URSS» и «We are the champions».

«Давайте радоваться», – призвал зал Михаил Турецкий. «Hava Nagila» – фееричная, грандиозная. Общечеловеческое достояние. И танец – выражение духа товарищества.

«Мы выходим на финишную прямую», – неожиданно сообщил Михаил Турецкий, объявляя «десертный номер» – канкан. И если «Hava Nagila» – песня Евгения Тулинова, то «Куплеты Бони», несомненно, безраздельно принадлежат Валентину Суходольцу. Пока он делился с залом перипетиями своих любовных похождений, кругом бурлила жизнь: Артисты что-то обсуждали, порой, наверно, доставалось и Валентину-Бони. Евгению Тулинову 23 октября никак не удавалось со всем комфортом расположиться на сцене, Константин Кабанов не спешил изображать из себя кариатиду. Но 24 октября Константин сдался (чего уж там! для товарища – не жалко) и, предварительно старательно обмахнув от предполагаемой пыли, подставил Заслуженному Тенору плечо, на которое Евгений Тулинов благосклонно и вальяжно облокотился. Сам канкан вызвал у меня смешанные чувства: восхищения (я так не умею!) и беспокойства (всё же Артисты рождены петь!). Зал восторженно аплодировал. Михаил Турецкий объявил: «Валентин Суходолец. Вот такой ветреный!». «Нет, совсем нет, только на сцене!», – немедленно открестился тот от образа Бони. Недоразумение быстро исчерпано.

Представление Артистов. Есть где разгуляться и наконец-то пошутить звукорежиссёру Максиму Бруштейну. Не может быть, чтобы концерт уже закончился, зрители аплодируют и требуют «продолжения банкета», или, по крайней мере, вторую порцию десерта.

«We Are The Champions». Когда любимую уже давно песню берёт к себе в репертуар любимый коллектив – это не просто счастье, это резонанс счастья! Залу предложено подпевать: на английском, на русском – всё равно. И я подпеваю, невзирая на отсутствие слуха, голоса, чувства ритма и малейшего умения. Зато я слова знаю. «We Are The Champions» – это на наших глазах совершающееся чудо, когда живое многоголосное исполнение превосходит по чистоте студийную запись оригинала. Алекс Александров, Михаил Кузнецов, Олег Бляхорчук – мгновения пугающе точного попадания в тембр Freddie Mercury. И бесконечная, как энергия Солнца, энергия Хора Турецкого.

А 24 октября к завершению концерта добавилась ещё и «Многая лета». Без музыкального сопровождения, без микрофонов, одна лишь природная красота голосов. Борис Горячев, задумавшись на секунду (да, интуиция его не подвела, в зале были зрители и из соседних областей), пожелал Уральскому Федеральному Округу: «Многая лета!». К его пожеланиям присоединился весь Хор Турецкого. Расставаться жаль, но и задерживать Артистов дольше уже невозможно, остаётся лишь благодарно аплодировать. Спасибо огромное!!!

За три часа перед нами пронеслись несколько веков истории двух континентов: от Инквизиции и Реформации до Великой Депрессии и падения Железного Занавеса. Для Хора Турецкого музыкальный материал и исполнительское мастерство очень важны, это всегда у коллектива на высоте, но ещё важнее – мысль. Хор Турецкого самозабвенно говорит со зрителем, пробуждая дух и речь.

PS:

Уже месяц прошёл после концерта Хора в Екатеринбурге, а мои впечатления не исчерпаны. Очень много информации получено. Программа быстрая и насыщенная. Мне пришлось сделать усилие, сосредоточиться и напрячься, чтоб уследить за ходом мысли Хора. Устала страшно, но и довольна концертами несказанно. На втором концерте я лучше отдохнула, а первый оказал на меня большее влияние. В первый день Артисты выглядели «заплаканными», будто их кто-то только что очень обидел. Звучит жестоко, но когда тело изнашивается, явственнее проступает Дух. «Видней мужская красота в морщинах и седине».

«Ария Альмирены» и «Пришла пора соборов кафедральных». Между Генделем и Гюго разница в столетие, а насколько изменилось художественное отображение мира. «Собор…»: чётко, всесторонне, с мельчайшими деталями, даже беспристрастно, почти научно. «Ринальдо»: место и время – «где-то, когда-то». Может быть оттого, что музыка сама по себе очень зыбкий и неуловимый вид искусства. Вот она есть. И вот её уже нет. Призрачней музыки (тут хотя бы ноты!) только танец. И спасибо огромное математикам и физикам за средства обработки, хранения и передачи информации. Это ж надо так танцевать глубоко антисоветского Красса, чтобы дали за роль гос. премию! И мы, спустя двадцать лет, тоже можем это видеть.

«Lacrimosa» – и я уже почти католик. Религиозные люди вызывают во мне живейший интерес: у них есть то, чего у меня нет, но принятие веры накладывает и ряд обязательств, так что я пока воздержусь.

«The Show Must Go On». Для меня у Хора самое интересное – как ОНИ знакомую вещь сделают. Не удивительно, что солируют Борис Горячев и Валентин Суходолец. У них раньше было мало тревожно-депрессивных партий, им, должно быть, самим интересно. Да и петь немножко не в том диапазоне, где тебе максимально удобно – это своего рода упражнение, связки должны стать эластичнее. И смысл повторять оригинал один в один?. Поэтому, наверное, всё не появляется в репертуаре фрагмент из «Юноны и Авось». Ведь после Марка Захарова ничего не остаётся, он всегда исчерпывает произведение до самого дна. И не надо было показывать фрагмент репетиции по ТВ. Загадка в другом: почему Хор продолжает настойчиво включать сюда и ещё и отрывок из «Bohemian rhapsody», тот, где Михаил Кузнецов «жалуется»: «Я только что убил человека»? Получается, физическая смерть – это ещё не самое страшное, что может произойти в собственной жизни, есть вещи ещё более непоправимые и леденящие... гибель души… чувство вины…

«УкрОп» (с). Действительно, «пряный» номер. Тепло, чернозём, и если будешь работать, то, скорее всего, голодным не останешься – юмор конкретный, семейно-ехидный, не лимерики. Вместе с тем, по чувству, патетике, силе «Блаженний день, блаженний час, сіяє нам знов вольна воля…» сравним только с «Yerushalayim shel zahav».

«Чарли». Нет, не Алекс Александров… Олег Бляхорчук: «Ты с экрана смотришь снова в огромный зал». Ни в какой другой песне я не услышала настолько отчётливо тему смерти. «О чем твоя песня, певец незнакомый, над чем ты смеешься? О чем ты грустишь? … Ты с черного диска со мной говоришь. Падает снег на пляж и кружатся листья...». Да, и если Вы не уверены, к месту ли какая-то зрительская активность (аплодисменты в такт и т.д. и т.п.), не будет ли проявление Ваших добрых чувств мешать Артистам – взгляните на Олега Степановича, он всегда показывает, когда уже можно радоваться жизни вместе с Хором.

С той поры как я осознала, что именно Директор жалуется в «Money» на неоплаченные счета, я очень внимательно слежу, какой кому доверяют исполнить текст. Из «Vivo per lei» вывод: каждому первому зрителю не положено знать, что думает о музыке Евгений Тулинов, об этом узнают только те, кто, по крайней мере, потрудятся раздобыть перевод.

«Куплеты Бони». Пожалуй, только здесь конферанс расцвёл буйно («Остапа несло»), всё остальное время Михаил Турецкий быстро проговаривал фразы, которые считал нужным проговорить. Да… Если бы меня так объявляли, как порой объявляет Маэстро Солистов своего Хора… Уйти бы я не ушла (как отойдёшь от такого «пламенного мотора»!), но экземой бы покрылась непременно. Однажды поздравление от «Ленкома» на каком-то юбилее анонсировали так: «Марк Захаров и его дрессированные Артисты». Но Маэстро отступать некуда, за ним коллектив, если он будет «ранимым и впечатлительным», а не «чисто-конкретно-ральным», и, даже несколько «приблатнённым», то очень многие вопросы решать ему будет несоизмеримо труднее…

Я очень завидую Михаилу Турецкому: у него в руках Таланты, он может в них «играть», выражать себя через них. А ещё я завидую Константину Кабанову: у него впереди масса нового и интересного, да ещё в замечательной кампании. Когда-то я, словно младенец, тянулась к Хору как к чему-то большому и яркому. Позже мне стало с ними интересно, они всегда мне рассказывают то, чего я ни от кого другого не узнаю. Их концерт – он как ДНК, как виртуальное пространство, насыщенное гиперссылками.

После концертов – чувство огромного восхищения и, даже, некоторого страха перед лицом сложности и величия мира. Схожее ощущение возникает после просмотра научно-популярной передачи о достижениях астрофизики. Благоговение. Талантливый «лирик» в минуту вдохновения может добавить к картине мира не меньше чем «физик». Хор наметил, очертил новые для меня области человеческого знания, дал толчок к дальнейшему развитию. Вот он, пример просвещения и воспитания зрителя, облагораживающего влияния Хора на публику и успешно выполненной Артистами миссионерской задачи. И только с моей природной скромностью Хору ничего не удалось сделать…